Политическая зоология готова сожрать зоологические коллекции
Май ковиденого 2020 года был отмечен сообщением из фантазий nonfiction. Информация настолько абсурдна, что легко пробила пандемическую доминанту: сотрудник Ростовского зоопарка, зоолог Александр Игнатенко арестован в Шри-Ланке. Причина – мертвые жуки, найденные в его кармане.
Игнатенко написал пост на странице в Facebook: «Меня задержали в национальном парке при проверке из-за того, что при мне было несколько жуков, которых я нашел накануне на трассе сбитыми и просто забыл выложить из кармана».
Вот, собственно, и все. В Facebook больше нет Александра Игнатенко. Русский зоолог оказался страшнее Трампа и даже Каддафи.
Надо отдать должное журналистам и блогерам Рунета. Совместными усилиями четвертой и пятой власти всю доступную пониманию информацию вытащили на свет и разобрали по косточкам.
Все равно непонятно. Так бы оно и оставалось в инфернальном состоянии, пока вдруг тот же Facebook принес, как мне представляется, простую и очевидную разгадку.
Русские Паганели оказались действительно страшнее хакеров и для борьбы с ними используется федеральный закон 1995 года «О животном мире», который предусматривает выдачу разрешений на поимку любого животного. Нет разрешения – значит эта коллекция вне правового поля. Его продолжением в том же неестественном для русской правовой ментальности жанре стал шумный закон с длинным хвостом об ответственном отношении к животным.
Угроза нависла над зоологическими музеями, коллекциями, публикациями и всей работой современных русских естествоиспытателей по расшифровке загадок живой природы.
«Я это предчувствовал, и вот началось. Ревущая политкорректность наступает. Крупные западные издательства стали отзывать уже опубликованные таксономические работы из своих журналов по той причине, что коллекции собраны без разрешения властей соответствующих стран», – сообщил на своем аккаунте в Facebook сотрудник Зоологического музея МГУ, издатель естественнонаучной литературы Кирилл Михайлов.
Пост-цензуру не остановили ссылки во многих журналах на то, что коллекции собраны официально.
Автор делает вывод, что наступает конец стабильности зоологической номенклатуры. Опубликованные по правилам зоологической номенклатуры названия становятся недействительны.
«В последнее время журналы, издаваемые такими монстрами, как Elsevier и Taylor & Francis отозвали ряд уже опубликованных таксономических и молекулярно-таксономических статей. Привожу лишь два примера (ниже). Авторы «не смогли обосновать» Access and Benefit-Sharing относительно легальных актов штатов Саравак и Сабах от 2000 и 1997 годов (Sarawak Biodiversity Centre & Sabah Biodiversity Centre, см. https://www.mabs.jp/countries/malaysia/index.html
Наиболее страшно, что отозваны также работы с описаниями новых таксонов, что, несомненно, приведет к хаосу в таксономии.
https://www.sciencedirect.com/.../pii/S2287884X20300789
https://www.tandfonline.com/.../10.../00222933.2020.1851935
Как меня проинформировали, власти штата Саравак по базам данных проверяют все работу, опубликованные с 2000 гожа, штата Сабах – с 1997 года. По неофициальной информации с 2021 точно так начинает действовать и Индонезия», – конец цитаты.
Другой аспект той же темы касается уже музейного дела. Власти какой-либо страны или штата могут пробить по базам европейские музейные зоологические коллекции на предмет легальности сбора материала и затребовать вернуть нелегально собранное. Аналогично внутри России. Если с 1995 года все зоологические сборы без разрешения находятся «вне правового поля», то по идее любой сельсовет или районная администрация при желании могут затребовать из музеев коллекции себе. Или подать в суд на музеи, и тогда коллекции забирает прокуратура как вещественные доказательства.
Частные коллекции еще проще отбирать, если есть открытые сведения о том, что там хранится.
Информация вызвала поток обеспокоенных отзывов. В России сильны традиции естествоиспытателей и такого рода атака представляет собой определенную новацию, хотя предпосылки были.
Абсурд вокруг зоологических коллекций кажется не столь шокирующим, как угроза сорока лет тюрьмы за мертвых жуков в кармане. Однако если прочитать многочисленные отзывы пострадавших от новой реальности русских зоологов и сопоставить с состоянием науки в мире, картина встает ужасающая.
Мы забыли, сколько сил и средств бросили США в интересах своих монополий на разгром и грабеж русских генетических коллекций?
Из многочисленных отзывов понятно только одно. Больше всего проблем в странах третьего мира, за влияние на которые идет борьба супердержав и где находится наибольшее разнообразие жизни. Особенно много полевые зоологи пишут про Индию, которая, по словам представителей МИДа, относится к числу союзников России.
Почему-то проблемы возникают не столько с жуками, сколько с представителями другого класса первичноротых, еще более загадочного в свое разнообразии, – пауками.
Сбор материала на месте, его вывоз из страны и последующая публикация – не одна, а три совершенно разные проблемы. И после этого остается угроза отзыва статьи. Спор о легальности или нелегальности сбора наталкивается на отсутствие общих международных правил и незнание национальных законодательств.
В России суд не примет иск, если в заявлении не указаны отсылки к статьям законов. Случай Игнатьева универсален в отношении к россиянам за пределами России. Достаточно написать со ссылкой на непонятно кого в правоохранительных органах страны пребывания, что россиянин совершил преступление, и проверять никто не будет.
Соответственно невозможно понять, при чем здесь российский закон.
В условиях неопределенности полевые зоологи действуют кто во что горазд, делятся впечатлениями и не одобряют «нелегалов». Способ легализации оказался прост: взять в соавторы местного чиновника от науки, хотя и он может кинуть.
Любопытный вопрос: «А сами индусы у себя легально собирают? Я имею в виду, если статьи в соавторстве с местными товарищами и собирали именно они».
Ответ: «А Будда их знает.... Полагаю они что легально что нелегально собирают исключительно фигово. Вся эта публика принципиально не умеет работать в поле. Да и пишут как правило совершенный ужас, монтировать насекомых не умеют. Турки у себя тоже собирают по пермитам выданным под проекты. Их собственные власти начав охоту за иностранцами «разбомбили Воронеж» загнав и своих исследователей в совершенно безумные рамки».
Некоторыекомментаторы сообщают о смежных проблемах давления на науку, то есть данное негативное явление экстенсивно разрастается и вряд ли остановится на том, что уже произошло.
Например: «Идиотическая политткорректность набирает обороты не только в сфере биоразнообразия. Например, для научной работы с головоногими в ЕС теперь надо получать такую же лицензию, как на работу с лабораторными млекопитающими. НО – ловить как ловили, так и ловят, без всяких этических заморочек».
Стремление все зарегулировать и ничему не подчинятся описано романом Джона Стейнбека «К востоку от Эдема» для США 19 века. В 20 веке возникла парагвайска модель двойного управления для стран третьего мира.
Ссылка на российский закон отражает тот факт, что он сделан по доминирующей в мире модели. В русской системе юридического знания есть феномен естественного права, в англосаксонской – неестественного. Оно давно известно под названием fair game и подробно описано Валери Плей Уилсон в одноименном автобиографическом романе.
К этой политической зоологии ни Россия ни жучки-паучки никакого отношения не имеют к. Речь идет о прямой военной атаке на страну третьего мира и никакие законы не нужны. Действует один закон fair game. Нам понять невозможно, это из ментальности другого мира.
Из моих знаний следует, спасать надо науку, ибо в ней спасение нашего общего мира. Когда продавливается некое судьбоносное решение, науку отправляют в аут. Так было много лет вокруг разных законов о животных и совсем грубо поступили с Академией наук во время ее реформы.
Депутаты общаются исключительно с академиками и решают их проблемы, а не науки, о которой ни те ни другие не знают. Дипломаты в своей Смоленской высотке отбиваются от навальнятины и на науку их ума не хватает. Член Общественной палаты Мария Бутина насколько я понимаю будет занимать только тем, через что прошла сама в США.
Вместо того, чтобы составить и выкатить Вашингтону общий список претензий, российская власть вместе с подконтрольными СМИ самоотверженно борется с тем, что помогает организовывать.
Российских ученых обязывают публиковать результаты своих исследований в зарубежных англоязычных журналах и параллельно выстраивают препятствия для этого непомерной в сравнении с зарплатой научного сотрудника в России ценой и рядом требований монопольного характера.
Например, исследование должно быть проведено на линейных мышах определенной фирмы и на электронном микроскопе заданной марки. Естественно, сертифицированное оборудование и материалы поставляется по монопольной цене и его отсутствие исключает ученых из статусной науки.
Нынешняя ситуация беспрецедентна с учетом того, что Зоологический музей МГУ один из последних в мире с систематической коллекцией. Естественнонаучные музеи превратили в развлекалочки.
Среди прочего нашел в Facebook и пример альтернативного подхода: «Недавняя публикация в журнале Nature статьи, описывающей новое ископаемое как «динозавр размером с колибри», за которой немедленно последовало опровержение, утверждающее, что это была на самом деле ящерица. А затем «опровержение» оригинальной статьи, вызвала озабоченность по поводу номенклатурной доступности нового binomen Oculudentavis khaungraae».
Утверждается, что сам принцип опровержения «научных публикаций является антинаучным, вредным для истории науки и относится к области «отрицания»: от него должны полностью отказаться серьезные научные журналы» (Dubois A., 2020. Nomenclatural consequences of the Oculudentavis khaungraae case, with comments on the practice of ‘retraction’ of scientific publications // Zoosystema 42 (23).
Пример показывает, как англосаксонская наука не только бредни публикует, но и серьезно их защищает от «цепной ретракции». Для русской науки нормально, пусть статьи отзываются.
«По сути, отозванная публикация – это как утраченный голотип. Тип разрушен, но вид-то опубликован и никуда не делся!» – голотиаом называется образец вида для сравнения.
«На самом деле, всё это очень печально – при наличии «живых» голотипов выделять официальный лектотип...»
«Это невозможно. Летотип выделяют из синтипов. Если голотип утрачен, то обозначают неотип (если ну очень надо)»
Система живого мира постоянно меняемся не без вмешательства политики. Ученые никак не могут определиться с итой частью, которая хоть как-то описана. При этом значительная асть Жизни не описан никаких. По сути мы знаем о жизни ничтожно мало, чтобы делать судьбоносные выводы о ее природе и происхождении. Постоянно идут спор по ставу красных книг.
В Зоомузей МГУ я студентом приходил готовиться к экзаменам. Потом сюда мы приходили с детьми. Здесь в Большой зоологической аудитории проходили лекции цитогенетика Александры Алексеевны Прокофьевой-Бельговской и жаркие споры Всесоюзного общества генетиков и селекционеров.
По словам эволюциониста Юрия Чайковского, в постсоветское время «Товарищество научных изданий КМК» унаследовало эстафету разгромленной редакции естественнонаучной литературы академического издательства «Наука». В этом миссия издателя, сотрудника Зоомузея МГУ Кирилла Михайлова уникальна.
В отечественной науке всегда нахолодись неформальные лидеры, кто буквально тащил ее на себе. Они менее известны, чем разрушители, но их было больше.
Ссылка:
https://www.facebook.com/profile.php?id=100008134816615